Мы часто проходим мимо дома №18 по улице Шевченка. Это известный в городе дом: здесь жил и творил знаменитый украинский баснописец Никита Павлович Годованец. Проживали здесь и другие, известные в городе люди. В их честь на фасаде здания несколько мемориальных досок

Пока нет, но надеюсь, что в скором времени появится мемориальная доска с именем выдающегося музыканта, вокалиста, композитора и аранжировщика, бэндлидера Михаила Альперина, чьи детство и юность, от самого рождения, прошли в нашем городе. Он жил в доме №18 по улице Шевченка.

He джаз, не рок и не фольклор. И не классика.
Михаил Альперин. 2016

Вчера прочитал в местной газете о том, что продали здание бывшего хирургического корпуса городской больницы. Это бы еще полбеды, но новые хозяева собираются его снести, а на освободившемся месте что-то воздвигнуть. Скажем, нечто типа гостиницы «Клеопатра».

Та же участь ожидает удобно расположенное и десятилетиями обжитое здание водолечебницы.

К тому же гармонично вписавшееся в окружающее пространство.

Так глядишь и до зданий бывшей Земской больницы, где оперировали Михаил Афанасьевич Булгаков, Николай Нестерович Комиссаров, Клавдий Сафонович Великанов, Евгений Александрович Кивильша, добраться можно.

Не приведи Госп-ди!

Вгрызаемся под землю на Соборной. Брусчатку уже упаковали в мешки. Заборов железных понастроили, на железобетонных плитах их установили.

Жуть!

Добрались в Старом городе и до булыжника на Зарванской, которому за сотню (а, возможно, и не одну) лет. Его революции и войны пощадили, а нынешние, в мирное время, выкорчёвывают.

Ощущение такое, что на временно оккупированной территории орудуют наемники.

В Каменец-Подольском множество архитектурных достопримечательностей. К ним относятся и лестницы. Расположенный на холмах Новый план и каньон, обрамляющий Старый город, сделали жизненно необходимыми их строительство.

Лестниц в Каменце великое множество. Их строили и продолжают строить власти, на строительство лестниц не жалели денег и меценаты минувших лет. Посмотрите фотографии здесь. Будет интересно.

Особое место среди них занимают лестницы каньона р. Смотрич. Было время, когда, практически, из любого места в «долине» (так принято было называть низину каньона) наверх вела какая-нибудь лестница. Я насчитал десяток. Мог и ошибиться. Но их действительно было много.

Не все лестницы дожили до наших дней в добром здравии. Об одной из них этот небольшой рассказ. На фотографии ниже стрелка указывает на ее бывшее расположение. Дело в том, что от лестницы мало чего осталось. И пользуются ею преимущественно любители экстрима.

Успешные нации не испытывают фантомных болей по утраченным территориям

Юлия Латынина, обозреватель «Новой газеты»

Не знаю, заметили ли вы, но современные нации делятся на тех, которые постоянно обижены своими соседями, и тех, которые успешны. И как-то так получается, что обиженные — не успешны, а успешные — не обижены.

Возьмем, к примеру, Великобританию.

Это хорошо известный — и не подлежащий никакому историческому сомнению факт, — что в XI-XIII в. н. э. владения английских королей во Франции значительно превышали владения французского короля. В своем зените при Генрихе II «империя Анжевинов» включала в себя Нормандию и Аквитанию, Анжу и Мэн, даже Тулузу. Все это были совершенно законные владения. Английские короли были герцогами Нормандии. Анжу достался Генриху II от отца, который был герцог Анжуйский. Аквитания — от супруги Элеоноры.

Все эти владения были понемногу завоеваны французскими королями. Для того чтобы сохранить их за собой, английские короли вели множество войн, последний этап которых получил название «Столетняя война». Однако вы не встретите ни одного английского политика, который будет начинать разговор с Макроном со слов: «АнжуНаш».

Да что там! Англичане даже охотно используют словосочетание «Столетняя война», хотя оно было изобретено постфактум националистически настроенными французскими историками в XIX в. и действительно не является точным, потому что все участники этой войны не знали, что они воюют в столетней войне между Англией и Францией. Они были нормандские и французские бароны, которые все говорили по-французски и зачастую переходили с одной стороны на другую.

Есть у Великобритании и еще одна колония, которая подняла восстание против своего законного короля: а именно США.

Александр Львович Грен мог стать как и его отец блестящим офицером, но выбрал профессию, как тогда говорили, «маляра», т.е. художника. По профессионализму и новаторству достоин быть в славной когорте выдающихся украинских живописцев двадцатого века, а прожил незаметную, полную трудностей и лишений жизнь в нашем городе. Этот то ли русский, то ли грек, а может быть швед, любил Подолье своим добрым, отзывчивым характером, эрудицией и делами: превосходными картинами, многочисленными эскизами и учениками. Он был очарован подольским краем и воспел этот райский уголок Украины в своем неподражаемом творчестве

Александр Львович Грен (23. 05.1898— 25.04.1983)

И. В. Лашко

(перевод с украинского, с незначительными дополнениями и уточнениями)

Александр Львович Грен родился в Пскове, в семье офицера российской армии Льва Викторовича Грена. По семейному преданию, прадеды были военные и попали в Россию из Швеции.

«В 1878 году отец участвовал в освободительной войне на Балканах, был награжден серебряным оружием. Строгий и ласковый в семье, справедливый и добрый с подчиненными». Это со слов сестер Грена, ныне живущих в Черкассах. Они рассказывают: «Отец очень любил сельское хозяйство, всегда имел небольшой огород, держал корову, свиней, кормил их по науке, потому что имел большую библиотеку по сельскому хозяйству. Кроме того, увлекался художественной резьбой по дереву. Мы до сих пор сохраняем ломберный столик с резной крышкой его работы. У нас была большая и дружная семья, потому что отец был трижды женат, от первой жены — трое детей: Евгений, Николай, Вера. Когда умерла первая жена мы не знаем. От второй жены — сын Александр. Его мать умерла от туберкулеза, когда ему было три года. Все музыкально одаренные. Евгений играл на скрипке, Николай на виолончели, Вера на рояле. Братья хорошо рисовали. Но настоящий талант достался Александру.